Когда я пришел в Современник, Насте не было тридцати. Мне – чуть за двадцать. Я смотрел на нее с придыханием, как на божество.
А в театре ее гнобили. Говорили: все, что она делает, - ужасно, что она – ничтожество. Ее засовывали в массовку, нашептывая в ухо: «Ты – никто и ничто!».
Вокруг нее создавали отвратительное поле, постоянно напоминая, что она дочь Вертинского и только поэтому из милости ее держат здесь.
Невероятная красота ее была никому не нужна. Она специально уродовала себя – вставляла в нос вату, не красила глаза, стриглась под горшок, рисовала веснушки…
Мы с ней пережили суровые годы простоя в Современнике. Я так же, как она, бредил театром, но все эти годы мы продолжали играть в массовке.
В «Провинциальных анекдотах» Вампилова Насте дали почти безмолвную роль «девочки с рюкзаком», в шукшинской пьесе «А поутру они проснулись» - безымянную женщину с пометкой «интересная».
В «Четырех каплях» Розова, в одной из новелл я говорил Насте: «Тише, Муза, тише. Нас могут услышать». После этой фразы мы уходили со сцены...
Я жил в общежитии Современника – бедный и вечно голодный. Когда у меня не было денег, Настя кормила меня и всячески поддерживала, но, самое главное, – образовывала, давала книги: тогда я впервые узнал запрещенного Набокова, стихи Северянина, «Роковые яйца» Булгакова. Словом, ту литературу, которую в те времена было невозможно достать.
Настя по отцу из дворянского рода Гоголь-Яновских, а по материнской линии – из грузинских князей Дадиани-Циргвава.
Она - первая российская красавица и блистательная актриса. О ее работе в театре и кино будут написаны многочисленные статьи и исследования.
Ей делал предложение сам Уорен Битти, американская кинозвезда, один из любовников Мадонны и родной брат актрисы Ширли Маклейн. Но, как правило, при таком выборе и не везет…
Сегодня у Насти юбилей. Поздравляю ее и очень люблю.
#АнастасияВертинская #люблю #СтасСадальский
Свежие комментарии