Станислав Садальский

Все цветы были раскуплены.Зашли с Лидией Постниковой (замдиректора Современника) в цветочный на Чернышевского - тоже пусто, только ромашки.Взяли все, что были.Володя в гробу в руке держал сухую красную розу.Наш букет ромашек мы с Лидой положили Высоцкому в ноги.Так они и вошли в историю фотографий

Оплавляются свечиНа старинный паркет,И стекает на плечиСеребро с эполет.Как в агонии бродитЗолотое вино…Все былое уходит, -Что придет - все равно.И, в предсмертном томленьеОзираясь назад,Убегают олени,Нарываясь на залп.Кто-то дуло наводитНа невинную грудь…Все былое уходит, -Пусть придет

42 года без Высоцкого.Ровно столько, сколько прожил он сам.За это время вполне мог родиться новый Высоцкий и прожить такую же яркую жизнь. Но он не родился и не родится никогда.Чем дальше от того жаркого олимпийского июля, тем яснее этот парадокс.Его биография в энциклопедиях похожа на биографию

«Кто гений, а кто нет, эта субстанция определяется временем», - сказал мне однажды Смоктуновский.Высоцкого любили при жизни, у него было море поклонников, но только его смерть поставила восклицательный знак вместо вопроса.Прощание с ним вошло в Книгу рекордов Гиннесса, как самое масштабное в мире.

Я из поколения послевоенных детей. У каждого из нас кто-то погиб на Той войне. Каждый из нас обожжен той страшной бедой, которая за четыре года сломала судьбы миллионов на десятки лет вперед.Та Победа - это наша боль и наша гордость.В детстве мы, глупые, жалели, что родились не вовремя и завидовали